Евгений Миронов сел на своего Конька

«Космос как предчувствие» – первый фильм не менее известного режиссера Алексея Учителя, снятый им в содружестве с известным сценаристом Александром Миндадзе, постоянным соавтором Вадима Абдрашитова. Что сразу почувствовалось в уровне драматургии, в качестве и накале диалогов, в зрелости и глубине подхода к жизни прошлой и настоящей.

Казалось бы, название фильма нацеливает на сюжет о космонавтах, ведь и главный его герой Конек – Евгений Миронов является претендентом на дублера первого космонавта СССР, и заканчивается он хроникальными кадрами прохода Юрия Гагарина по Красной площади и ликующих толп народа, охваченного небывалым подъемом патриотизма. Однако эта лента не о завоевателях космоса – совсем о другом.

Действие «Космоса…» происходит в 1957 году в убогом приморском городке близ норвежской границы. (В главных ролях снялись также Евгений Цыганов и Ирина Пегова). Серые потоки трудящихся тянутся по мосткам промзоны. А героев мало. Природный оптимист и теленок Конек, принимающий жизнь как есть. Заматерелый Герман, упертый на идее личной свободы – конспиратор. Его функция в картине – биться то об одну, то о другую стенку клетки в поисках лазейки. Ни на что другое он уже не способен.

Есть еще две девушки-официантки (хорошие актрисы Ирина Пегова и Елена Лядова), которые попеременно вступают с двумя парнями в сложные отношения. Есть и пятый – Кирыч, которого все интересует. Он тайный гэбист, живое воплощение клетки – как идеологии и способа существования.

Только что запущен первый спутник, он оставил глубокий след в сознании страны и мира. Недавний победитель в войне с фашизмом, СССР снова заявил миру о своем первенстве, а для советского человека космос стал новой религией и символом прекрасного будущего. Эти романтические мечты прекрасно уживались с убожеством советской реальности. Тогда их контраст как бы не замечался. Но он хорошо заметен сегодня.

Она о том состоянии вечной клаустрофобии (боязни замкнутого пространства), в котором пребывали многие в нашей наглухо запаянной стране, откуда, если не лететь в космос, можно было только бежать – иных путей в большой мир для типового советского гражданина не существовало. Космос и этот большой мир в сознании были почти соразмерны. И тот, и другой – одинаково недоступны. Поэтому рывок в космос предвещал и пролом в бронированной стене, отделявшей одну шестую суши от остальных пяти. Из-за стены уже доносились сквозь хрипы первых транзисторов другие языки и другая музыка. Джаз казался символом освобождения, первые выученные английские слова – приобщением к Интернационалу. «Транзистор – это политика!» – говорят в фильме, и это правда. Космический гул мира, звучащий все более внятно, казался гулом близкой свободы.

Или точнее: другой свободы. Большинство наших людей, подобно герою фильма Коньку, ни секунды не сомневались в том, что они свободны: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Но запретный плод сладок, и новая свобода понималась как свобода слушать все, что хочется, и ездить везде, куда хочется.

Загадочный Герман, который смутит покой Конька своей внутренней силой и тайным предназначением, никакой не диссидент. Хотя, сразу ясно, рвется за кордон и уйдет туда любой ценой, даже ценой жизни. Но его не занимают политические материи – его мучает непереносимость жизни взаперти.

Картина скупо стилизована под 50-е. Стандартный для тех времен формат экрана 3:4, рыжая «шосткинская» пленка, приемник, похожий на «Спидолу». Зато удалось главное – передать уникальный, неведомый прочим шведам микромир советского человека. Причем так диалектично, как до сих пор не удавалось – мешали политические шоры. Только в наших людях могли уживаться распирающая гордость за свою страну с безотчетным желанием бежать с первым иностранным кораблем, ощущение несметных богатств, тебе принадлежащих, с нищетой повседневности, комплекс неполноценности с уверенностью в своем самом передовом мировоззрении…

Правда, пока неизвестно, когда фильм будет демонстрироваться в нашем городе и будет ли показан вообще. В волгоградском «Киновидеоцентре» ответили, что все будет зависеть от его стоимости. Правда, есть еще надежда на частные кинотеатры. Но, к сожалению, они предпочитают так называемые «кассовые» фильмы, в частности, набившие оскомину думающему зрителю американские блокбастеры. И появившиеся российские – тоже.