Михаил Романовский, директор Волгоградского музыкального театра:

– Михаил Андреевич, вы недавно вернулись из Франкфурта - на Майне, где занимались организацией концертной деятельности для русскоязычного населения. Расскажите о шоу бизнесе в Германии.

– В Германии проживают три миллиона российских переселенцев. В основном – это поволжские немцы, выдворенные в сталинские времена в Казахстан, а в период “волнений” 90-х годов выехавшие на свою историческую родину. Многие теперь “сидят” на пособии (около 500 евро), не работают, рожают по несколько детей, потому как при рождении каждого ребенка выделяются 1,5-2 тысячи евро. Немецкого языка переселенцы в большинстве случаев не знают, потому как трудно овладеть им в зрелые годы, да, если честно говорить, и не учат его. В плане материальном они стали жить лучше, но чувствуют себя несчастными люди, изгоями. Их одолевает ностальгия по оставленной родине. Они не знают новых эстрадных звезд, помнят и любят тех, кто был в пору их пребывания в России. Для этого пласта населения существует свой музыкальный рынок, который пытаются заполнять множество фирм. Деятельность оных в основном построена на обмане: развешиваются афиши, например, Толкуновой, а выступает певичка из тех же эмигрантов. Гастроли когда-то популярных, а теперь забытых у нас групп выглядят так: один “старенький” солист в составе тройки никому не известных мальчиков разъезжают по стране…

С фирмой “Соло Флорентин” мы начали сотрудничать вместе с певицей Ольгой Гетте с 1999 года. Два года мы давали с ней новогодние концерты по всей Германии. Она пела, а я был звукорежиссером, администратором. Затем эта фирма предложила нам контракт на пять лет. Но я отказался его подписать. Не все так просто за рубежом, как это кажется. Я не увидел в контракте гарантий промоушена, что позволило бы Ольге стать популярной на российском и немецком рынках.

Мы просто попали бы на 5 лет в кабалу и начали бы вялотекущую жизнь без перспектив с окладом в 2 с половиной тысячи евро. Это тут эта сумма кажется хорошей. Другое дело –жить там: после того, как Европу “обули” в евро, цены в Германии подскочили в два раза. В общем, мы предпочли подписать контракт с другой фирмой “Концерт-агентур Михаила Фридмана”. Ольга и сейчас там. А я, отработав двухгодичный контракт, оставаться в Германии более не захотел.

– Но о “раскрутке” за рубежом все российские артисты только мечтают…

– Дело в том, что русским “раскрутиться” в Германии невозможно. Делать это нужно в Москве. Российскую эстраду немцы не знают и знать не хотят. Исключение – дуэт “Тату”, получивший известность у бюргеров только потому, что в стране строгих правил, где есть полиция нравов, групп “нетрадиционной ориентации” попросту нет (правда, улица проституток Мезельштрассе во Франкфурте есть, но она под строгим контролем. А к семье относятся очень серьезно). Немцы не знают ни Аллу Пугачеву, ни Филиппа Киркорова. Они не пойдут на их концерты. Когда я слышу, что российские звезды дали концерт в крупнейших залах Европы или Америки, и какой-то американец говорил им “фантастиш”, я улыбаюсь и иначе как рекламным трюком это не называю. Кто пойдет слушать песни на русском языке? Только эмигранты.

Бюргеры любят только свою культуру! Ну, еще послушают раскрученных на БИ-БИ-СИ и ЭМ-ТИ-ВИ Стинга, Коккера и им подобных. Залы, где идут симфонические концерты, полны, несмотря на то, что билеты стоят от 200 до 2 тысяч евро. Российских музыкантов в симфонических оркестрах, правда, играет много. Спивакова тоже знают, а вот оперетты в Германии непопулярны. В театрах тоже ставятся в основном классические спектакли.

– А как относятся в Германии к воспитанию творческой молодежи? У нас в стране, как известно, это пущено на самотек.

– В России вообще нет грамотной политики в области культуры. А в бюджет Германии заложены средства на воспитание талантов. Государство считает, что если даже раз в 50 лет будет “взращен” хоть один Бетховен, который прославит нацию, окупятся все расходы.

“Концерты” же для переселенцев – просто жалкое зрелище. Они проходят в залах полукабацкого типа, где из декораций – лишь три фонаря. Столики же расставлены, видимо, для того, чтобы за трапезой зрители меньше внимания обращали на качество исполнения. Я на правах лучшего звукорежиссера, коим там слыл, предлагал организаторам концертов сделать декорации или хотя бы елку на Новый год поставить. Но мне отвечали, что это лишние расходы. Мол, переселенцы никуда не денутся, все равно придут по билетам стоимостью 20-40 евро, ибо престижные залы им не по карману. Я был не согласен с такой постановкой вопроса. К тому же мне стало неинтересно. И когда получил предложение возглавить Волгоградский музыкальный театр, принял его.

– Каким вы увидели волгоградский мир культуры “новыми глазами”?

– Во-первых, мне непонятен нерациональный подход к многих вопросам. У нас театры открываются по принципу “а хочу, шоб було”, чтобы влачить затем жалкое существование. По мне, пусть будет один, но достойный. И заявлений, что, мол, для провинции пойдет, я тоже не приемлю. Зачем, например, городу еще и театр оперы и балета, если в Волгограде нет соответствующей базы, но уже есть музыкальный театр с прекрасными традициями. И мне неясно, почему областной думой был утвержден бюджет на Волгоград меньше, чем на Волжский. А, значит, и единственному муниципальному театру, который я возглавляю, будет выделено денег всего ничего. Мне непонятно, зачем театры, находящиеся в черте одного города, финансируются их разных бюджетов. Почему в строительство Дома актера город уже вложил все положенные деньги, а область 5 миллионов рублей – так и нет. Так что мне на бюджет рассчитывать не приходится.

– Каковы ваши первые шаги в театре?

– Подписал приказ о приобретении колготок для артисток и оборудовании душевых, которых в театре просто нет. Зато есть сильный оркестр. А вот балет и хор будем стараться сделать более “крепкими”. На антрепризной основе буду приглашать актеров первого плана уже в 2004 году из других городов и из-за рубежа.