Директор ООО “Волга-Авиаэкспресс” Юрий Баичкин: “Когда я просто летал, супруга волновалась меньше…”

18 августа – День гражданской авиации. В этом году ООО “Авиакомпания “Волга-Авиаэкспресс”” еще и 5 лет. Наш корреспондент встретился с директором предприятия Юрием Константиновичем Баичкиным.

– Самолеты над аэродромом так часто взлетают, что, кажется, моторы не остывают. Каков состав вашей компании?

– В “Волга-Авиаэкспресс” – 330 человек.

Это несколько служб: летная, службы бортового сервиса, инженерно-авиационная, обеспечения полетов, материально-технического снабжения, бухгалтерия, юристы.

– Вы возглавляете компанию, правопреемницу компании “Волга”, с первого дня ее организации, даете не первое интервью газете, но никогда ни слова о себе

– …В детстве занимался в аэроклубе. После окончания Актюбинского высшего летного училища гражданской авиации в 1985 году меня направили в Волгоград: был вторым пилотом, командиром корабля, заместителем эскадрильи, командиром летного отряда. Я летал на ТУ-134, Як-42. И продолжаю это делать и после того, как предложили должность директора компании. Хотя и реже. Совершаю около 5 рейсов в месяц, в основном в Москву, потому что длительность рейса полтора часа, и, проведя полдня в полете, успеваю вернуться в Волгоград и заняться административной работой. Любовь к небу у летчика не остывает никогда, буду летать до тех пор, пока позволит здоровье.

– Летчики – романтичные люди?

– Идут за романтикой, но романтика эта тяжелая. Недаром на пенсию летчик гражданской авиации выходит, налетав 6 тысяч часов. Но профессия наша хоть и считается опасной, но не настолько, как многие думают. На автодорогах намного опаснее. Тем более что в нашей компании летчики с большим стажем: 67% летного состава – специалисты 1 класса. Александр Полевой – командир летного отряда, в который входят две эскадрильи.

А вообще, помимо крепкого здоровья, морально-психической устойчивости, летчик должен быть со здоровым чувством юмора, чтобы уметь разрядить любую сложную обстановку.

– Да, я слышала анекдот о летчиках: молодой пилот, кружа перед посадкой над аэродромом, говорит шутя диспетчеру: “Иду на посадку. Отгадай кто”. Диспетчер в пику шутнику тушит огни на полосах и говорит: “Отгадай куда”.

– Это анекдот. А вот пример из жизни. У нас был очень короткий рейс Волгоград – Ростов. Совершался он часто. Так что командир корабля, приземлившись в Ростове и сруливая с полосы, по ошибке как-то доложил диспетчеру: “Волгоград, освобождаю полосу”. То есть вместо Ростов сказал Волгоград. Видимо, находясь в дурном расположении духа, ростовчанин в сердцах буркнул: “Это не Волгоград, а Ростов”. На что пилот с чувством юмора отвечает: “Ростов? Тогда разрешите занять полосу для взлета”.

– А за рубежом как воспринимаются русские летчики?

– Несколько лет назад в ЮАР проходил конкурс по выполнению полетов, в котором участвовали многие страны. Русские, в числе которых был и я, состязались там впервые. Когда наш самолет выполнял полет, мы заметили, что пассажиры, в числе которых были наблюдатели ООН, сидели с бледными лицами и были в страшном волнении. Полет прошел успешно. Когда мы приземлились, нас встретили аплодисментами. Русские выиграли тендер. А затем мы узнали, что конкурирующая организация напугала всех баснями о якобы некомпетентности русских, от которых можно ждать неприятностей. Но мы доказали обратное.

– И тем не менее, я слышала, что в Европе есть ограничения на русские самолеты

– По безопасности российские самолеты не уступают импортным. Ограничения делаются из-за того, что они очень шумные. Но очень бы хотелось, чтобы отечественная промышленность выпускала больше хорошей техники, то есть конкурентоспособной. Тогда горизонты наши раздвинутся. Это головная боль всей Гражданской авиации.

– А как с изношенностью парка в вашей компании?

– У нас три самолета ЯК-42 и два ТУ-134. Все они находятся в летной годности. Программа обновления парка есть, реальные цифры – 2006–2008 годы.

– Пройдя по территории авиакомпании, я заметила, что и она обновилась: деревья и кустарники подстрижены необычным образом в виде шаров и затейливых фигурок, курилка вообще выполнена в ялтинском стиле.

– А заметили, как выгодно преобразилось здание за последние два года после ремонта? А ведь оно досталось нам в плачевном состоянии.

– О чувстве локтя летчиков в небе ходят легенды, а как в свободное от работы время? Вы часто собираетесь вместе?

– У нас традиция: в День авиации на пароходе отправляемся по Волге-матушке. В этом году мы традиции не изменим. Летчики дружат семьями, ходят вместе на рыбалку. Например, заместитель командира эскадрильи ЯК-42 Владимир Проскурин занимается еще и авиамоделированием.

– Я знаю, у вас в компании три семьи, в которых муж – летчик, жена – бортпроводница: Николай Горбунов – Лариса Ананко, Федоровы, Федотовы. Как они рассказали, такие семьи практически не распадаются: небо их сплачивает, они понимают друг друга с полуслова. А как ваша супруга относится в вашей профессии?

– Когда я просто летал, волновалась меньше, чем теперь, когда стал заниматься административной работой, потому что реже бываю дома. Дочь очень любит небо, не на шутку увлеклась парашютным спортом.

– Наверное, мечтает стать бортпроводницей? Где, кстати, обучаются этой профессии?

– В нашей компании Лариса Ананко – начальник службы бортового сервиса, в которой более половины – профессионалы 1 класса. Специального образования не требуется. Хотя курсы бортпроводников есть Ростове и в Санкт-Петербурге. Ограничение по возрасту – от 22 до 27 лет. В прошлом году мы набирали бортпроводниц. В состав комиссии входили и психологи, потому как не внешние данные (хотя и это немаловажно) играют главную роль, а умение находить подход к людям, ведь бортпроводницам приходится ладить с разной категорией людей. Когда в плохую погоду пассажиры ждут вылета, укоры принимает бортпроводник: посадку могут то объявить, то отменить.

– Да, Лариса Ананко рассказала мне анекдот об этом: дед все пенял внуку, что работа летчика легкая: мол, чистенький, сиди себе рули. На что внук попросил деда: “Загрузи дровами телегу”. Дед загрузил. Внук говорит: “А теперь разгружай”. И так несколько раз. “Понял теперь, – спрашивает внук, – легка ли моя работа?”