Степан Разин в Царицыне

Но и южные и юго-восточные окраины государства перестали во второй половине XVII века быть «землей обетованной» для жаждущих воли и справедливости. Раковая опухоль социального неравенства захватила исподволь и донское казачество, которое расслоилось на зажиточное (домовитое) и беднейшее (голутвенное). Зажиточные казаки являлись опорой самодержавия, получали от правительства денежное и натуральное жалованье, они эксплуатировали и казачью бедноту, и основную массу беглых. Кризис, как говорится, назревал. Участились стихийные выступления рядовых казаков, бедноты против зажиточных, домовитых, И не только против них. Злейшим врагом эксплуатируемых и закабаленных было крепостное право. А вскоре появился и выразитель их интересов — Степан Разин, не врач в смысле лечения социальных недугов. Знахарь.

Царицын, эта цитадель самодержавия на Нижней Волге, естественно, не вызывал симпатий голутвенного казачества. К тому же он запирал для казачьих стругов Волгу, а значит, и Каспийское море. Между тем как крепость Царицын устарел: стены и боевые башни пришли в ветхость и нуждались в капитальном ремонте. Не хватало стрельцов и пушкарей. Еще в 1656 г. воевода Иван Деев в челобитной на имя царя Алексея Михайловича, сообщая о набеге на город крымских татар и об угоне ими коровьего стада, плакался по поводу никудышного состояния крепости: «Те, татаровя, Царицын город видели худ и во многих местех острог погнил и повалился и з башен верхи свалилис… круг Царицына города никаких крепостей нет, а из Казани, государь, боярин Михайло Михайлович Салтыков с товарищи, против твоей государевы грамоты августа по 1 число лесу не присылывал… А на Царицыне, государь, служилых людей мало и в приход воровских людей страшно и не с кем. И о том холопу своему как укажешь?»

Воеводе действительно можно было посочувствовать. Систематические набеги крымских и ногайских татар, угрозы казачьих вольницких ватаг сжечь город и истребить его гарнизон делали перспективу дальнейшего существования малооптимистичной. Правда, в ответ на один из очередных «плачей» помощь Дееву оказали — прислали 50 стрельцов из г. Свияжска. Или почти ничего. История умалчивает, удовлетворился ли воевода такой «помощью». Но и через десять лет город оставался «худ»…

Степан Тимофеевич Разин происходил из станицы Зимовейской и принадлежал к коренному донскому казачеству. Его крестным отцом был влиятельный атаман Войска Донского Корнелий Яковлев. Собрав вокруг себя верховых казаков, беглых крестьян и холопов, он в мае 1667 г. появился на Волге. Близ урочища Каравайные горы разинцы напали на большой торговый караван, в составе которого были суда, принадлежавшие царю, патриарху, московскому купцу Вас. Шорину. После короткой схватки они захватили богатую добычу — золото, парчу, оружие, порох, свинец, продовольствие… Большинство из охраны каравана, многие работные люди и освобожденные ссыльные примкнули к ним. 28 мая отряд вольницы в полторы тысячи человек на стругах спустился вниз по Волге и расположился на острове, в четырех верстах от Царицына. В городе уже были наслышаны об удачных действиях С. Разина, многие горожане, стрельцы явно сочувствовали атаману. Когда он потребовал от воеводы А. Унковского выдать его отряду кузнечные принадлежности, необходимые в длительном походе, то сразу же их получил, ибо воевода опасался волнений гарнизона и местного населения. На этот раз Разин не ставил цель овладеть городом, так как стремился на Каспий «добывать зипуны». Умело пройдя кордоны стрельцов и татар под Черным Яром, разбив по пути в Астрахань отряд Беклемишева, С. Разин в начале июня 1667 г. вышел в Каспийское море, где и действовал до лета 1669 г. 

А весной 1668 г. вблизи Царицына на речке Мечетной появился большой отряд атамана Сережки Кривого, высланные навстречу ему стрельцы были разбиты и бежали под защиту крепости. Захватив на рыбацких станах челны, С. Кривой с ватагой ушел на Каспий, где и присоединился к отряду С. Разина. В начале августа 1669 г., завершив так называемый персидский поход, атаман прибыл в Астрахань. Местные воеводы пропустили его с богатой добычей вверх по Волге с условием, что он в Царицыне не задержится. Однако, вступив в город 1 декабря, С. Разин не очень спешил выполнять обещанное. Разницы освободили из тюрьмы всех заключенных, хотели расправиться с воеводой Унковским, узнав, что он «чинил большие налоги казакам» и повысил цены на вино. С. Разин был полным хозяином в Царицыне. О его пребывании в городе отписывал в челобитной царю Алексею Михайловичу сам воевода. В челобитной, весьма смахивающей на донос: «…приехав на Царицын, воровские казаки Стенка Разин с товарищи, ведая на Царицыне малолюдство, всякое озорство чинили, приходил Стенка с многими казаками, с ружьем, на государев двор к нему Ондрею (Унковскому — авт.) дважды, и дверь у горницы выбил бревном, и его Ондрея хотел зарезать, и он де Ондрей, убоясь смертного убийства, выкинулся из горницы в окно и ногу у себя вышиб… да он же Стенка у тюрьмы замок сбил и сиделцов выпустил, да пришед в приказную избу к нему Ондрею их казачий старшина запорожской Черкашин Левко пьян… бранил непотребною 6paнью и за бороду его Ондрея драл».

Только 5 октября 1669 г. С. Разин, наняв подводы, с пушками отправился на Дон; струги, хорошо послужившие казакам на Каспии, были перетащены волоком. Добравшись до Кагальницкого городка, С. Разин не задержался в нем, а переправился на остров Прорва, где поставил земляной городок. Зимой 1669/70 г. в лагерь разинцев отовсюду стекались неимущие казаки верховых городков, беглые крепостные крестьяне, холопы и работный люд. Отсюда С. Разин рассылал свои «прелестные письма», призывая обиженных и угнетенных соединиться для похода против ненавистных бояр и помещиков. К весне 1670 г. у него было уже более 5 тысяч человек. Все попытки воеводы разведать замыслы С. Разина потерпели неудачу. Сообщая об этом 20 ноября 1669 г. в Москву, Унковский жаловался: «Стенка Разин с товарищи меж Кагальника и Ведерникова сделали земляной городок… а какая у него мысль, про то и его казаки не многие ведают и некоторыми де мерами у них воровских Казаковы доведатца не мочно».

11 апреля С. Разин прибыл с отрядом в Черкасск; на городской площади при большом стечении народа он разоблачил царского посла — лазутчика Евдокимова — и расправился с ним и воеводой Н. Хвостовым. «Учинив погром старшине», популярный в народе атаман избирается главой казачьего войска. Было решено «иттить на Волгу». Основные силы «мятежного атамана» сосредоточились в районе городка Паншино. Сюда же подошел и большой отряд атамана Василия Уса. На Круге (общем собрании) С. Разин объявил о намерении извести изменников бояр, воевод, приказных людей, дать свободу «черным людям». Поход приобретал ярко выраженную антифеодальную направленность.

Из показаний очевидца, причастного к дальнейшим событиям, попа Никифора, войско С. Разина (вероятно, 15 мая) вышло к Волге по речке Мечетной в три часа ночи, чуть севернее Царицына. Город был окружен. Воевода приказал ударить в набат, палили из пушек. С. Разин не спешил со штурмом, для начала разгромил калмыцкую конницу. От перебежавших к нему пятерых жителей Царицына он узнал о положении в крепости, о симпатии к нему ее гарнизона и населения. Любимцу атамана, Ване Черноярцу, переодетому плотником, удалось вместе с перебежчиками тайно проникнуть в город и заручиться поддержкой стрельцов. Полковник рейтарского строя царицынский воевода Т. В. Тургенев и не помышлял сдать город, даже не разрешил жителям выгонять скот на пастбища, хотя С. Разин не препятствовал этому. Царицынцы подняли восстание и, сбив замки, открыли ворота крепости. Воевода с племянником и десятью преданными ему стрельцами укрылся в одной из башен. Но спастись не удалось. Несмотря на отчаянное сопротивление, он был схвачен и казнен. В Разрядной книге взятие Царицына С. Разиным изложено следующим образом: «И царицынские служилые люди по согласию с тем же вором нам, великому государю, изменили, город Царицын здали и воеводу Тимофея Тургенева и царицынцов и иных тамошних городов детей боярских и всяких служилых людей, которые к их воровству не приставали и бились с ними, ему выдали, и соединясь побили и в воду (в Волгу — авт.) пометали».

На помощь гарнизону Царицына на стругах был отправлен тысячный отряд стрельцов под командованием И. Лопатина. Остановились в семи верстах от города, на Денежном острове, здесь и заночевали. На рассвете, окружив на стругах остров, С. Разин внезапно атаковал стрельцов. Сражение походило на избиение — не успевшие изготовиться да и проснуться как следует стрельцы сопротивлялись неуверенно и вяло. И только части отряда, возглавляемой самим Лопатиным, удалось вырваться из окружения. Не подозревая о том, что Царицын уже во власти повстанцев, стрельцы попытались на стругах уйти под защиту крепости. Когда же они приблизились к ней, с крепостных стен ударили пушки. Попав под перекрестный огонь, стрельцы высадились на берег. Довершили разгром конные казаки. Лопатину пришлось сложить оружие. Пожелавших вступить в разинское войско пощадили. В той же Разрядной книге записано: «…Ивана Лопатина, который послан был на Царицын с стрельцами, не допустя до Царицына, на Волге воровским обманом побил (Разин — авт.) и в воду ж пометал».

Очевидцы свидетельствовали, что погибло около 500 стрельцов, 300 попало в плен. Повстанцы праздновали победу до глубокой ночи. Трезвенниками в большинстве своем они не были. На Круге приняли решение о самоуправлении Царицына, в помощь атаману избрали есаулов. Всех жителей города Разин объявил «казаками», то есть вольными людьми.

Почти месяц повстанческое войско находилось в Царицыне. В этот период посланный С. Разиным отряд взял Камышин, захватил стоявший под городом караван с товарами и продовольствием. «И оставя на Царицыне воровских своих товарищей, пошол к Черному Яру и к Астрахани, и Черный Яр своим лукавством взял, и воеводу, убив, вкинул в воду». Разгромлен был и подоспевший некстати посланный из Астрахани крупный отряд князя С. Львова. Путь к этому городу стал свободен. Астрахань, как и Царицын, оказалась в руках разинцев без особых хлопот и большой крови. Стрельцы местного гарнизона не только тайно открыли ворота, но и приняли в начавшейся схватке сторону Разина, истребляли «начальных людей». 22 июня 1670 г. предводитель повстанцев уже казнил и миловал. Воевода и его сторонники пощады не ждали. «И вот Стенька Разин боярина… князя Ивана Семеновича Прозоровского велел бросить с роскату, а товарищей ево и начальных людей и детей боярских и московских стрельцов, которые к воровству не пристали, побил».

В Астрахани установилось самоуправление, атаманами выбрали Василия Уса, Федора Шелудяка. Им, остававшимся в городе, был определен в помощники пользовавшийся доверием у казаков Иван Терсков.

20 июля более чем десятитысячное повстанческое войско выступило вверх по Волге. 4 августа Разин был в Царицыне, и уже через три дня он выступил в направлении Саратова и взял этот город 15 августа; в конце месяца восставшие овладели Самарой. К осени массовыми антикрепостническими, антидворянскими восстаниями была охвачена громадная территория: Нижнее и Среднее Поволжье, Подонье, большая часть центрально-черноземного района. Подвергались разгрому, пылали дворянские и боярские поместья и усадьбы; восставшие расправлялись со своими поработителями, целыми отрядами вливались в повстанческую армию. Большинство городов Поволжья хлебом и солью встречало С. Разина. Но 1 октября 1670 г. под Симбирском его войско в решающем сражении с правительственными войсками было разбито, а сам он тяжело ранен. В ночь на 4 октября 1670 г. Разина в бессознательном состоянии отправили на струге в Царицын. Поправившись, атаман возвратился на Дон, в Кагальницкий городок. Чтобы хоть как-то оправдаться перед царем, домовитые казаки и старшины во главе с атаманом Корнилой Яковлевым 14 апреля 1671 г. предательски пленили Степана Разина и выдали властям.

Царское правительство жестоко расправилось с повстанцами. Все Поволжье и Дон усеяли виселицы. Было казнено около 11 тысяч человек, еще большее количество принимавших участие в восстаниях оказалось на каторге. 6 июня 1671 г. в Москве на Красной площади казнили Степана Тимофеевича Разина.

Но Крестьянская война не закончилась с поражением основных сил повстанцев. В Поволжье продолжали борьбу против правительственных войск сподвижники Разина Василий Ус и Федор Шелудяк. Летом 1671 г. атаман Щелудяк во главе пятитысячного отряда выступил из Астрахани вверх по Волге, дошел до Симбирска, но взять его не смог. Царские войска, преследуя разрозненные отряды восставших, постепенно продвигались к югу. В ноябре 1671 г. они под командованием И. Б. Милославского заняли Царицын и Астрахань.

Новым царицынским воеводой был назначен Дмитрий Свинцов, в следующем, 1672 г., его сменил Алексей Перепелицын. При них началось восстановление Царицына как крепости, как важнейшего опорного пункта Русского государства на юго-востоке страны. Был произведен капитальный ремонт стен и боевых башен, арсенал крепости пополнился новыми пушками, доставленными из Казани. В 1680 г. для укрепления гарнизона крепости из Нижнего Новгорода перевели отряд стрельцов и пушкарей с семьями, несколько ранее появились в городе верные царю пушкари и служилые люди из поволжских полков. С каждым годом, хотя и медленно, увеличивалось посадское население. Способствовали тому и царские грамоты, предоставлявшие этой категории горожан различные льготы по безоброчному рыболовству и освобождавшие торговых людей от различных налогов и сборов.

По некоторым архивным документам и материалам видно, что служилые люди Царицынского гарнизона как до восстания Разина, так и после подавления его получали денежное и хлебное жалованье в большем размере, чем, например, стрельцы в Саратове. В челобитной саратовских стрельцов, посланной ими в Москву в 1663 г., была изложена просьба к царю уравнять их в денежном и хлебном жалованье с царицынцами.

Но кабальным людям, «новопришлым», голутвенным казакам жить не стало слаще и после Крестьянской войны, скорее — наоборот. Все настойчивее раздавались требования к атаманам и старшинам об организации новых походов на Волгу, на Каспий — «добывать зипуны». В апреле 1682 г. царицынский воевода Кузьма Петрович Козлов сообщал в Москву, что в «казачьих городках у казаков бесхлебно, и в реке Дону учало быть безрыбно, и кормитца им нечим… и на атаманов де и на старшин кричат казаки, и говорят, что им почало быть голодно, а добычь получить негде…». Воевода выражал беспокойство, что доведенные до отчаяния новые ватаги голутвенных казаков снова могут заняться грабежом торговых судов и караванов.

Беспокоился Козлов не напрасно. Вскоре на Дону вспыхнуло новое восстание голутвенного казачества. Голодные и неимущие намеревались идти на Переволоку, к Царицыну и заняться стародавним ремеслом. До этого, однако, не дошло, бунтовавших усмирили домовитые казаки во главе с атаманом Войска Донского Фролом Минаевым. Но обстановка продолжала оставаться взрывоопасной, ибо царь-голод челобитных не признавал. В 1683 г. большой отряд голутвенных казаков во главе с атаманом Максимом Скалозубом внезапным дерзким налетом пытался захватить Царицын. Штурм, однако, не удался. Потеряв в ожесточенной кровопролитной схватке около 100 человек, казаки отступили. 23 сентября состоялось второе сражение, и повстанцы вновь понесли большие потери. В ночь на 24 сентября отряд Скалозуба на 62 лодках прошел мимо царицынских стен вниз по Волге; пушки и пищали большого вреда ему не принесли. Не удалась и погоня. Казаки ушли на Яик. Однако царицынскому гарнизону по-прежнему приходилось спать «вполглаза». Бдительность была такова, что сомнительные или малоблагонадежные «элементы» не пускались в город. И когда в октябре 1683 г. отряд Войска Донского во главе с походным атаманом Любимом Архиповым в количестве 1200 казаков, возвращаясь из-под Астрахани с «государева дела», намерился было перезимовать в Царицыне, казакам было дипломатично в этом отказано. Свой отказ воевода мотивировал отсутствием необходимого количества жилых помещений, ограниченностью запасов продовольствия. Короче, обжегшись на молоке, дули на воду. Пришлось атаману оставить струги у пристани и плестись вместе с отрядом пешим порядком на Дон.

Давая оценку антикрепостническому движению на Нижней Волге, на Дону в XVII веке, уместно вспомнить слова Герцена: «Преданный, проданный, обманутый земледелец боролся целое столетие… проливал свой пот, проливал свою кровь и упал, наконец, избитый и связанный, во власть свирепой солдатчины и низкой бюрократии, которые — вместе с государем — работают в пользу дворянства». С возмущением писал он, что «эта трагическая борьба прошла незамеченной и непонятой на Западе; ее оклеветали на родине. До сих пор изображают Стеньку Разина, Пугачева разбойниками с большой дороги».

Ну, а в памяти народной струги Разина плывут по Волге — непотопляемы.